Газета "ВЕСТИ" Израиль.

Черное море." 43.10.57 северной широты, 37.46.06 восточной долготы. "13:44 - время московское.
В Черном море разбился самолет Ту-154 Тель-Авив-Новосибирск".
Автоматически, мыслями еще во вчерашних похоронах ребят из поселения Элей-Синай ("Верните мне моего сына! Асаф, давай поменяемся!.."),
отсылаю сообщение по редакции: "Двадцать минут назад на Черном море разбился самолет Ту-154, рейс Тель-Авив-Новосибирск". Через секунду редакция взрывается криками: "Какая авиакомпания? Известны причины?
Сколько там было человек? Есть живые?"
В новостных агентствах пока ничего нет. Сообщение пришло от кого-то из Украины. "Компания - российская, наверняка "Сибирь". Значит, здесь этим занимается турагентство "Флайинг карпет". Челавек там было около ста...
Не уверена, что кто-то уцелел..." Через час на столе уже лежит список пассажиров. Напротив нескольких имен в скобках указано - "ребенок".
"А что мне делать?" "А ты летишь в Новосибирск".....
Лететь в Новосибирск не пришлось. Родственникам встречавших там недалетевший самолёт, поначалу сказали, что он опаздывает на 50 минут.
На световом табло в аэропорту "Толмачево" еще оставалось время прибытия и аббревиатура авиакомпании "Сибирь" - "СБИ"...

На следующий день желающих посадили на самолет, летевший в Сочи. "Бархатный сезон" в Сочи встретил семьи погибших из Израиля вязким туманом над Черным морем. Сумеречный зал аэропорта, деловитый вопрос пограничницы при прохождении таможенного контроля: "Родственники на опознание?" Ослепленные десятками вспышек фотоаппаратов, они проходят в темный автобус, который везет их по мокрому ночному городу в гостиницу "Москва",. где их ждут близкие, прилетевшие из Новосибирска, из Барнаула,
из Казахстана, из Красноярска, из... "
Из 15 тел, которые нам удалось найти в море, 8 уже опознано, - начинает без подготовки представитель прокуратуры. - Единственный мужчина уже опознан. Неопознанными остались 6 женских тел и один фрагмент."
- "Детей нет?" - крик из автобуса."...детей нет, - и продолжает, - 4-го октября по факту крушения самолета открыто уголовное дело, поэтому всех родственников погибших допросят перед опознанием тел. На опознание можно съездить уже сегодня ночью." 180 человек-родственников пассажиров "Ту-154", не видевшихся годами, объединенные заново несколькими страшными минутами падения в море объятого пламенем и покареженного самолета. Мимо "скорой", круглосуточно дежурящей у "Москвы", и фельдшеров в синих халатах, они проходят по темным затхлым коридорам, стучаться в двери.
Заходят, садятся у стола, на котором стоит привезенная с собой фотография и стакан с горой окурков. Раскладывают кучу бумаг.

Два часа ночи. Начинается допрос. Те, у кого нет уже сил протестовать против слова "допрос" ("Мы не преступники, почему нас допрашивают?
Вы не можете найти более человечное слово?", покорно перечисляют имя, фамилия, степень родства, откуда погибший, какое гражданство имел, куда летел... Следователи медленно, старательно записывают от руки показания, переспрашивают незнакомые названия- "Как-как? Город Эе-лат?" И долгое, долгое перечисление вещей... "Она была в черных джинсах, белой трикотажной майке с длинным рукавом, на ногах-черные горные ботинки с рифленной подошвой. На левой руке перстень с алмазом в полкарата, на правой обручальное кольцо... С собой была красная сумка, в ней подарки, косметичка, альбом с фотографиями..." Серьги - обручи, крашенные волосы до плеч, среднее телосложение..." И особые приметы:"Родинка под левым коленом... Немного неровные зубы..."
По две три семьи, едут ночью в морг.
Засыпающая фельдшерица с чемоданчиком, гостеприимное предложение от работников морга: "Если хотите, можете подождать вон в той комнате".
В предложеной комнате стоят новенькие гробы. Родственники предпочитают ждать в промозглой тьме, на улице. Каждую семью проводят по ступеням вниз, в комнату, где на железных каталках лежат накрытые простынями изуродованные тела. Жуткой пародией на символ семейного быта-стирку, сохнущую на бельевой веревке, сушиться на крыше морга одежда погибших. "Нет, нет, нет, это не она," - скороговорка на грани обморока при поднятии простыни, остановившиеся от ужаса глаза скользят по израненным, обожженым рукам, задерживаются на циферблате уцелевших часов.