|
Вадим
Якупов: - Мне не удалось найти ничего, кроме сандалия своего сына. Помощи
нам не было никакой. Все было очень плохо, мерзко, как это всегда бывало
в СССР, теперь уже бывшем. Советская система не нацелена на то, чтобы
помочь человеку. По российским законам, если тело не найдено, умершим
человеком начинают считать только спустя полгода.
Нам даже справки не
хотели давать, что наши близкие были на этом самолете! Теперь мы будем
пытаться говорить с ними через адвокатов, через суд. Украинские власти,
военные должны ответить за все за это!
Мне с первой минуты помогают друзья,
товарищи по работе, добровольцы из организации "СЕЛА". Моя история
не страшнее других.
Я в сочи выслушал каждую и рассказал свою. Горе -
оно горе у всех.
С точки зрения
израильских специалистов
Рои
Наор, подполковник, глава израильской группы специалистов, командированных
в Сочи:- В нашей группе было 34 человека, включая криминалистов из полиции,
армейских раввинов, летный, технический состав, пресс-службу и охрану.
В нашу задачу входило оказать помощь российским специалистам в опознании
останков и доставить в Израиль их тела, которые, по желанию родственников,
предстоит похоронить в нашей стране. Наши специалисты основательно поработали
перед вылетом в Сочи, опросив родственников погибших и собрав необходимые
данные.
Мы взяли с собой все, что может помочь в опознании, включая перечни
личных примет, отпечатки пальцев и рентгеновские снимки. Раввины читали
кадиш по погибшим - одна из молитв была проведена совместно с главным
раввином России накануне отправки гробов с телами в Израиль.
В Сочи на
военном самолете "Геркулес" отправилась лишь группа специалистов,
в Израиль возвратились живые и мертвые - помимо нас также родственники
погибших и семь гробов с останками.
Я должен заметить, что наше сотрудничество
с российской стороной было весьма эффективным. От нас ничего не скрывали
и не пытались скрыть.
Из 15 обнаруженных тел совместными усилиями удалось
идентифицировать 14. Работа велась круглосуточно. Люди выкладывались без
остатка.
Российские власти сделали, на мой взгляд, максимум того, что
могли сделать. Каждое утро суда отправлялись в море на поиск тел и вещей
погибших. В Сочи постоянно присутствовали представители российских властей
- от людей из высшего эшелона до руководителей города.
И это в то время,
когда уже во всю разворачивались события в Афганистане, которые, казалось
бы, могли отодвинуть для россиян все прочее на задний план. Я не могу
пожаловаться на отсутствие внимания к нашей группе.
Я считаю, что вклад
израильских специалистов - с их богатым опытом и нароботанными техниками
опознания - оказался очень весомым. Кроме того, мы попытались быть максимально
деликатными и чуткими, опрашивая близких погибших и учитывая их состояние.
Я очень сочувствую тем людям, чьих родственников не удалось обнаружить,
поднять со дна моря.
Им предстоит теперь самое тяжкое - найти в себе силы,
чтобы справиться с горем, обрушившимся на них так внезапно.
Личное.
Я никогда не писала репортажей с мест терактов. До определенной поры мне
удавалось также избегать интервью с родственниками погибших. Причина очень
простая - моя неспособность, выступая в роли журналиста, абстрагироваться
от чужой беды. После подобного рода интервью буквально заболеваешь. "Смерть
любого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством",
- эти строки пренадлежат не мне. Но я готова под ними подписаться. Последнее
время мне уже не удается обходить темы, которые я прежде считала запретными.
Слишком много горя вокруг. Оно совсем близко, буквально рядом. Настолько,
что, похоже, уже не остается выбора: надо учиться существовать с ним.
Шели
Шрайман
журналист газеты "Вести".
|
